Он сел за руль «темпо», бросил маску на соседнее сидение, наклонился и соединил провода зажигания. Я теперь не давал отвлечь себя приятному самочувствию, вызванному прогулкой, — ветерку раннего лета, овевающему мне затылок, пружинистому скрипу сырого гравия под ногой, лакомому кусочку, высосанному наконец из дуплистого зуба и даже комфортабельной тяжести покупок, которые, впрочем, мне не полагалось бы носить ввиду состояния сердца; но даже несчастный этот насос мой работал, казалось, ровно, и я почувствовал себяadolori d'amoureuse langueur[104] , когда наконец добрёл до коттеджа, где я оставил мою Долорес. На склонах холмов блеяли овцы в стадах. Смитбек успел заметить, что в каждой руке чтото было – камень, кусок бетона или железка. Саймон ничем не отличался от большинства знакомых мне патологоанатомов, – покачал головой Фрок.
За курткой доследовал свитер. Хороший Фэн-Шуй — это всегда чистота и приятный запах. Джон Фаа, конечно, пойдет к этому ихнему бургомистру, будет с ним ругаться, губернатор ему что-нибудь пообещает, но только панцирь они тебе все равно не отдадут. Он сказал мне с горечью — бедняжка! — что понимает деликатность, мешающую мне показать письмо. Да, ты можешь целовать меня, и плакать, и вымогать у меня поцелуи и слезы: в них твоя гибель… твой приговор. — Конечно, — ответил я, — если только я не избавлю вас от необходимости сделать этот опыт.
А если повезет, он опубликует и материалы о Вишер. На небе занималась заря, и углубление осветилось серым рассветом, когда наконец вернулся Бродяжник.
Если ваша добрая супруга не выкажет за это время какого-нибудь противоречия, помоги вам бог! — вы женились на чудовище. В данном случае меняться, простить мужа, через которого ей давалось очищение, мать девушки не хотела ид не могла. Чем сильнее человек, забывая о душе, нацелен на свое физическое благополучие, чем сильнее он ожидает скорейшего выздоровления, тем бесплоднее его попытки поправиться. В тот час, когда он стал бы ей безразличен, я вырвал бы сердце из его груди и пил бы его кровь! Но до тех пор — если не веришь, ты не знаешь меня — до тех пор я дал бы разрезать себя на куски, но не тронул бы волоска на его голове! И все же, — перебила я, — вы без зазрения совести хотите убить всякую надежду на ее окончательное выздоровление, ворвавшись в ее память сейчас, когда она вас почти забыла, и снова ее вовлекая в бурю разлада и отчаяния. А если не послушаешься, ты так все и будешь томиться, ныть, бездельничать и страдать от последствий собственной дурости, как бы они ни были тяжелы и мучительны. – Ну, знаешь, а я никак не ожидал, что ты меня первый поздравишь! Вот уж не ожидал! Значит, тридцать лет – это всётаки дата и юбилей! В первый раз в жизни ты первым из всех мне позвонил. На следующий день у меня температура подскочила до сорока градусов, и три дня трясло, как в лихорадке, но я уже знал, в чем дело, и никаких лекарств не принимал".
Почему так сурово наказание за это? На пятом месяце беременности ребенок абсолютно един с Богом и Вселенной. Не стану вам напоминать, как они выглядели и как вели себя, когда давали показания, — вы сами это видели. Постепенно он приобретал надо мной известное влияние, которое отнимало у меня свободу мысли: его похвалы и внимание больше тяготили меня, чем его равнодушие.
http://james-dereon.blogspot.com
Комментариев нет:
Отправить комментарий